Я иногда ужасно от себя устаю. Устаю от ритма этой жизни, от переживаний, от страха, от ощущения, что я не могу расслышать себя в шуме окружающего мира. От ощущения, что я слышу чужие голоса лучше, чем свой. От ощущения, что я живу с закрытыми глазами, со связанными руками, осторожными, маленькими шажками, опасливо прижимая крылья к лопаткам.
Господи, зачем я научился бояться, говорю я с тоской. Пробей мне руки, разорви мне грудь, позволь, я выплачу все глаза и собью ноги в кровь - но я не хочу бояться, забери это, это тяжело и больно, и как можно жить с этими камнями в груди, с этими занозами внутри, когда ни вздохнуть толком, ни забыться, а сердце не может биться, так, стучит вполсилы. Господи, говорю я, и у меня дрожат руки, ты не отпустишь меня, и мне себя не отпустить, ну давай я научусь как-нибудь по-другому? Папа, миленький, ну посмотри на меня, мне еще играть и играть, ну какой мне меч, ну какие мне крылья, я ж еще в пуху, я еще ничего не понимаю, а уже боюсь, мне рано, рано, я не смогу, я все испорчу.
Почему вы верите в меня, когда я сам не верю? Чем я заслужил это теплое чувство, почему когда я опускаюсь на колени бессильно и закрываю лицо от тоски и усталости, я все равно вижу тысячи улыбок, чувствую сотни протянутых теплых, светящихся ладоней и слышу гулкую струну, вибрирующую в груди - ты не один, мы любим тебя, и ты сам - любовь. На меня смотрят брат и отец, и все учителя, и все те, кто приходит ночью, чтобы позвать за собой. И мой демон снова нежно смотрит на меня глазами, полными золотых искр, и укрывает крылом.

И я - нелепый, боящийся комок пуха и перьев, - яростно тру мокрые глаза, улыбаюсь и поднимаюсь на ноги.