Столько всего можно написать, что не пишу ничего. Когда одновременно выступаешь в роли объекта для наблюдения и наблюдателя, зрение двоится, заигрываться не получается, эмоции все время - словно за тонким стеклом, и погрузиться в них можно разве что на пару секунд. Ворчишь по привычке, возмущаешься по привычке, отчетливо чувствуя, что это - позволенная себе слабость, недоигранная игра, и сам себе усмехаешься, думая, что вообще-то давно пора перестать играть в это. Но раз уж играешь - делай это с удовольствием и не ругай себя. Постоянное ощущение тишины внутри - звенящей натянутой струной. Ощущение, что внутри горячо, тихо и по-хорошему пусто, как в просторной комнате, откуда вынесли часть хлама. Стоишь на горячем паркете в просторной комнате, перебирая пальцами ног, и жмуришься на солнечные лучи, улыбаясь от счастья, и говоришь - господи, спасибо; и просто за возможность вот так стоять и жмуриться ты благодарен всем собой, без подвоха и скрытых смыслов, и эта благодарность прорастает из тебя, выплескивается, и сердце тихо-тихо стучит об ребра, как восторженный собачий хвост по полу.

Я научился дозировать нагрузку. Понял очень важное про то, как именно мне нужно бежать и лежать в направлении мечты. И иногда в направлении мечты действительно нужно лежать. А когда лежишь - делать это не с текстом "соберись, тряпка", а с текстом "обоже, как же хорошо лежать".

Собираюсь перечитывать "Путь художника" - открыл на рэндомном месте книгу и обнаружил несколько строк, которые легли в руки теплыми камнями, тяжелыми от концентрированной энергии, бархатистыми.

Дочитываю "Дом". Лето будет горячим и прямым, как стрела. Мне нужны ободранные локти и коленки, дырявые джинсы, наспех собранный хвост и блокнот с карандашами в рюкзаке, мне нужен шорох волн по песку. Вспоминаю черные камни, по которым мы шли вдоль берега, и как сидели на мокрой скале, слушая удары волн внизу, и как брызги долетели до лица, так что было страшновато и приятно. Вообще Индия оставалась внутри ярким отпечатком, коллекцией картинок и ощущений, и кажется, что она начинается за порогом - выйди во двор, и окунешься в грохот раскаленного индийского полдня, в крики, смех, шум мотороллеров.

Чувствую себя Русалкой - разве с моей Смертью можно иначе - ощущаю прикосновение невидимых рук, приваливаюсь к плечу, тону в нежности, шепчу тихо, гуляя по улицам и замечая движения краем глаза. Ищу в метро два свободных сидения рядом, стараюсь на лавочке садиться так, чтобы слева было свободное место. Люблю. Люблю невозможно.

Скоро брат приезжает из Питера, и я переминаюсь с лапы на лапу в предвкушении его ушей, которые я буду жевать по утрам, кекеке. Кому-то припомнятся все его "вставай, маленький брат"))