Название: NTFS_FILE_SYSTEM
Канон: Восхождение Юпитер (Jupiter Ascending)
Жанр: зарисовка (2 250 слов/11 700 знаков)
Рейтинг: PG-13
Комментарии: 1) Пост-канон, жестокость, альтернативная трактовка,
2) Что можно написать за три с половиной часа с 00:30 до 4:00? Правильно. А вот что.
3) По поводу названия и синего экрана смерти: окей, гугл, NTFS_FILE_SYSTEM"NTFS_FILE_SYSTEM. Эта ошибка связана с файловой системой, возникает в результате сбоя при выполнении кода драйвера файловой системы ntfs.sys. Обычно проблема кроется в наличии сбойных кластеров или иных нарушений целостности данных на диске или в памяти компьютера, или же повреждении драйверов SCSI или IDE."
---
- А ведь все неплохо, парень, - говорит Стингер уверенно. - Все правильно.
Воздух наполнен сладостью - жужжанием пчел, треском кузнечиков, птичьими трелями, приторным ароматом цветущих лугов, прелым запахом старой расслоившейся древесины, полуденным пронзительным светом.
Сладкий аромат застывшего медового времени и слишком счастливого конца.
Кейн морщится и проводит рукой по лицу, с усилием выдыхает - приторный вкус пыльцой липнет к коже, перебивает нюх.
читать дальшеСтингер стоит на крыльце, сложив руки на груди. Осматривает Кейна оценивающе, и тот чуть ежится под этим взглядом. Неясное чувство тошноты усиливается.
- Не пойму, - говорит Стингер, хмурясь. - Что тебе не так?
Кейн ничего не отвечает. Он прикрывает глаза, дышит медленно и ровно. Пчела опускается на плечо, другая копошится в волосах.
Каждый раз после того, как Кейн возвращается на Землю с миссии, напарник сопровождает его - это не обсуждается. Как и то, что Стингер остался на Земле с Кейном после крушения производственной площадки на Юпитере - жизнь Ее Величества все еще в опасности, а кто лучше элитных бойцов Легиона сможет присмотреть за ней. Стингер вернулся в свой захолустный домишко так спокойно и деловито, будто не жаловался чуть раньше, что это место осточертело ему. Он взялся ремонтировать разгромленное Смотрителями убежище со своим обычным уверенным видом, словно это - единственно правильное решение, и Кейн не спрашивает, почему. Неумолимый настойчивый внутренний голос диктует, что если старший говорит, что это разгромленное пчелиное королевство будет их базой, то нужно молча брать инструменты и идти латать дыры в стенах.
- Что, черт возьми, не так, - повторяет Стингер. Довольство из его голоса стаяло, как масло на солнцепеке. Они закончили с крышей сарая, с трудом уместили внутри расширенный арсенал, только что навесили ворота и закончили подгонять петли, так что он все еще вертит в руках отвертку.
Кейн дергает крылом, сгоняя назойливых насекомых, проводит рукой по шее, стирает липкий пот, ищет глазами пустое ведро, находит, подходит к нему неторопливо, берет и идет к колонке.
- Послушай, никто не обещал карамельного рая, - продолжает Стингер. - Но все же неплохо? Признай, все неплохо. Во всяком случае, лучше, чем когда бы то ни было.
Ржавая колонка плюется и скрипит, разбрызгивая ледяную воду. Уайз размеренно наполняет ведро, относит его к бельевым веревкам, еще раз проводит ладонью по волосам, сгоняя пчел, наклоняется над ведром, опирается обеими руками, словно разглядывая что-то на дне, медленно вдыхает сладкий медовый воздух.
- Но если ты наконец-то нашел ту единственную, что... - успевает услышать он и с размаху опускает голову в ледяную серебристую глубину.
.
Телефон Кейна - точнее, передатчик, искусно замаскированный под отсталую земную технику, - вздрагивает короткой вибрацией. Кейн медленно тянется за ним, проводит пальцем по экрану, читает, потом переворачивает экраном вниз и снова переводит взгляд в тарелку.
Стингер жует, наблюдая за напарником.
- Ее Величество? - говорит он все-таки, делая неопределенный жест вилкой.
Кейн кивает, сосредоточенно деля омлет на равные кусочки и отправляя их в рот один за другим.
- И... как? - голос Стингера участлив. - Как ее дела? Все в порядке? Приглашает на встречу?
Кейн кивает.
Стингер сжимает челюсти.
- Знаешь, кто-то мог бы сказать, что ты выглядишь не больно-то счастливым для влюбленного голубка, - говорит он. Кейн аккуратно кладет вилку, берет тарелку с остатками омлета и встает из-за стола. Стингер беспомощно наблюдает, как Уайз отправляет яичное месиво в мусорное ведро, моет тарелку, вытирает насухо и убирает на полку.
Пчелы жужжат под потолком. Часы тикают с ржавым стуком - какая-то очередная пружина на пределе.
Кейн подходит к столу, берет рубашку со спинки стула.
- Спасибо, - говорит он размеренно. - Вкусно получилось.
- На этот раз съедобно, а?
- Вполне. Жизнь на ферме пошла тебе на пользу.
- Все равно лучше белкового марш-пакета ничего быть не может.
- С устрично-розовым соусом.
- В той забегаловке на И-27, помнишь? Полная тарелка этих лопающихся икринок.
- Не трави душу.
- Надо рвануть туда как-нибудь, как думаешь? - Стингер оживляется, поймав на губах Кейна намек на улыбку.
- Можно.
- Все равно давно стоит наведаться в их притон. Выгоним взашей этих надушенных пуделей, устроим хорошую драчку в воздухе с парой рукокрылых, а потом завалимся в Кро-на-то, закажем по пакету и поймаем трансляцию лучевого поло.
- Ты опять поставишь половину зарплаты на вторую секцию и будешь потом просить тебе одолжить, чтобы отыграться.
- И ты мне не откажешь.
- Пф.
- И стопку чолоданской водки.
- Ни за что. Это дерьмо отбивает нюх напрочь.
- Ты, сосунок, не ценишь этот шедевр биохимии. Ха, ну дело твое, тогда сможешь посидеть со мной, когда я наслажусь чолоданом сполна – пахну, я, конечно, хуже твоей красотки..
Улыбка тает, секунда недоуменной растерянности - если бы Стингер не знал напарника так хорошо, он ни за что не заметил бы ее, - и лицо Уайза становится непроницаемо равнодушным.
- Это плохая идея, - говорит он мягко, надевает рубашку, начинает застегивать рукава.
- Ладно, черт с ним, с чолоданом, ты прав, - говорит Стингер отчаянно. Он хватается за соломинку. Невыносимо видеть, как парень ускользает, закрывается, погружается куда-то, где его никто не достанет. Должны быть правильные слова. Должно быть что-то. - Давай просто прошвырнемся? Сегодня вечерком? Давно не патрулировали хорды, можно слетать в космопорт, размять крылья, проверить передатчики.
- Не могу, - голос ликантата бесцветен. - Сегодня мы с Ее Величеством идем в оперу.
Он убирает передатчик в карман и выходит с кухни.
Стрелка часов делает еще один мучительный скрипящий шажок.
.
- ...она быстро учится, - голос Кейна чуть невнятен, слова будто расплываются на углах, перетекают друг в друга, и сам он сидит, прислонившись спиной к ножке дивана, обмякший, взъерошенный, с отсутствующим взглядом. Потребовалось приготовить убогое подобие его любимой устрично-розовой баланды (Стингер даже заказал доставку пары пакетов ингредиентов на дом, курьер, впервые доставлявший подобный заказ на Землю, имел вид ошалевший до крайности), встретить Уайза вечером с накрытым столом и заготовленной бутылкой холодного руттэлла, "черного уксуса" (на самом деле, Стингер прекрасно знает, какие токсины не "отбивают нюх" его взыскательного напарника) и вести разговор, как тщательно спланированную операцию - долго выжидать в засаде, шутить, затаиваться, молниеносно переходить в наступление и так же отступать. Стингер пару часов проводит, погруженный в эту напряженную военную кампанию на тонком льду - и в итоге добивается своего.
- Быстро, очень быстро, - Кейн делает взмах рукой со стаканом, лед шипит и трескается. - Скользит мастерски, с подъемом пока не очень, но это и понятно, гравитационные петли на Земле вообще с трудом работают. Но она старается, она умница.
- Только есть проблема, да? - подбадривает Стингер, откидываясь на спинку дивана и поднося свой стакан к губам, но не делая глоток. Кейн вскидывает голову к нему, глаза у него шальные по-звериному.
- Одна проблема, да, - выдыхает он. - Ее Величество. Прекрасная. Но. Что-то не так. Что-то не так, Стингер. Я не знаю, что. Все так хорошо. У нее запястья - шелк, и сама она - сталь и пламя, и когда она близко, сердце ноет. Но что-то не так.
- Что не так?
- Все не так, - вырывается у Уайза, и он замирает, а потом прикладывает стакан ко лбу и мучительно хмурится, словно обдумывая услышанное от себя же. - Это неправильно, - выдавливает он. - Она не должна быть со мной. Не со мной.
- Эй, она же любит тебя, парень.
- Она любит собак. Очень любит собак. Я помню. Она говорила.
- Не всех собак, поверь мне. А одну вполне конкретную.
- Так нельзя, - повторяет Кейн отчаянно. - Но изменить это уже нельзя. Я должен защитить ее. Я не должен причинить ей боль. Я не понимаю ничего. Ты был прав, я всю жизнь искал это. Но, дьявол, Стингер. Это не то. Не то. Не моя стая. Она такая чудесная, и я должен быть рядом. Но как я могу быть рядом с Ее Величеством? Я должен лежать у ее ног, должен стоять за ее плечом, как всегда, и она не должна даже смотреть на меня, а она - такая простая, я совсем не знаю ее, но это она, она, Стингер, это она...
Стингер сжимает зубы и подавляет порыв опуститься на ковер рядом с ним, просто чуть пододвигается ближе, так что его колено упирается Кейну в плечо, и Кейн сразу приваливается к ноге, невольно трется об нее головой, не осознавая своего движения.
- Она не помнит, Стингер, не помнит, - хрипло говорит он. - И не должна узнать. А если узнает, то знаешь, она просто посмотрит на меня и скажет - я не та чертова королева, хватит сравнивать меня с Ее покойным Величеством. И для нее это так просто, будто и проблемы никакой нет, а проблема есть, одна проблема, маленькая проблема, проклятье...
- Кейн. Кейн. Ты ни в чем не виноват, - Стингер испытывает тошнотворное чувство дежавю. Легионер кладет руку на голову Уайза, зная, что тот не отстранится: в состоянии интоксикации и сильного волнения инстинкты Кейна берут верх над разумной гордостью. - Это был приказ. Это было долбанное перепрограммирование. Это не твоя вина.
- Это моя вина, - упрямо качает головой Кейн. - Я мог сбежать. Мог заподозрить неладное. Мог сообщить в Легион. Он ведь выкручивал ей руки у меня на глазах, тащил за волосы, а она расцарапала ему всю грудь и лицо, пока я не смог его оттащить. Она кричала так, что у меня уши закладывало. Я не хотел рассказывать. Не хотел слухов и грязи. Они бесконечно больны, все они. Эта вонючая королевская кровь, эти надменные, давно свихнувшиеся психопаты - она целовала его, а потом кричала, чтобы он убил ее, проклятье. И уже тогда нужно было идти к Дэлану, не выжидать. Или когда он вошел ко мне с устройством ввода. Тогда нужно было доложить. Было ведь понятно, зачем оно, было очевидно, на что я надеялся, на что, на что рассчитывал?..
- Послушай, даже если я соглашусь, что ты мог действовать более эффективно. Даже если я соглашусь, что ты выбрал в прошлом не идеальный сценарий. Это не твоя вина...
- Моя, - Кейн смеется, внезапно, искусственно и из-за этого особенно страшно. - Моя, моя. Знаешь, когда я вырывал ему кадык, когда он захлебывался кровью и цеплялся, выла сирена, ко мне бежали со всех сторон, когда эти доли секунды я наслаждался его болью и ужасом, пусть я знал, что его спасут - кто бы дал ему умереть, это невозможно, конечно, его должны были залатать в считанные минуты, - тогда я думал, что я наказываю его, но правда в том, что единственный, кого я наказывал - это я сам. Ты не должен был вмешиваться тогда, Стингер. Меня устроила бы дезинтеграция, я ее заслужил.
- Идиот, - говорит Стингер с чувством, и Кейн вскидывается, рычит, пытается подняться и ударить его, но он уже не держится на ногах, роняет стакан на ковер, поскальзывается, падает обратно, остервенело кусает Стингера за протянутую руку. Некоторое время они дерутся, молча и сосредоточенно, потом Стингер оттаскивает Уайза в туалет, где того выворачивает, потом затаскивает его в душ и отмывает, поливая из душа, и Кейн опускает голову виновато, поводит плечами и мокрыми крыльями под горячими струями.
Он молча и с трудом натягивает штаны и футболку, не позволяя себе помочь, а потом молчит всю дорогу до гостиной. Опускается на залитый "уксусом" диван.
- Она должна знать, - говорит он смазанно. - Она не должна быть со мной.
- Ты сам понимаешь, это не повлияет на ее чувства.
- Я ненавижу ее! - рычит Кейн. - Ненавижу! Я должен уничтожить ее, понимаешь? Должен вырвать ей сердце голыми руками. Внутри меня постоянно тикает это. Внутри меня постоянно есть это. Этот голосок. Убить ее. Проклятье. Вонючая королевская кровь. Ненавижу. Ты ведь понимаешь, почему Тит нанял именно меня, чтобы найти ее. Потому что я нахожу людей по запаху за сотни миль? Ха! Чушь собачья! Тит легко бы нашел ее сам. Он послал ей бомбу с часовым механизмом. Хитрый ублюдок знал, что сделал его братец, все они знали. С интересом наблюдали, сколько я продержусь рядом с ней, улыбались своими мерзкими сладкими улыбками, знали, что я не могу уйти, и не могу остаться.
Он запускает пальцы в волосы.
- Я не могу больше, Стингер. Это сильнее меня. Она такая красивая. Она такая умная. Просто совершенство. Она смотрит на меня так, что колени подгибаются. И просит повторять это. Снова и снова. Снова и снова называть ее "Ваше Величество". Ваше Величество. Ваше Величество.
Он поднимает голову, взгляд у него пустой, а зрачки сузились до еле заметных точек. Он медленно встает с дивана, почти не шатаясь, и Стингер встает ему навстречу.
- Я должен убить эту суку, - говорит Кейн очень четко.
В старых часах со звоном лопается пружина.
.
- Прости за ночь, - Стингер неловко потирает затылок. - Нужно было ограничиться одной бутылкой.
- Ничего, - спокойно пожимает плечами Уайз. - Я все равно почти ничего не помню. Прости за ковер. И за диван.
- Не страшно. Главное, удалось тебя утихомирить в итоге. У меня большой опыт в этом, да.
Передатчик вибрирует, но Кейн не торопится смотреть на экран. Он дожевывает тост, словно собираясь с силами, потом все-таки читает сообщение, убирает телефон и встает из-за стола, беря тарелку.
- Все в порядке? - дежурно уточняет Стингер.
- Да. Ее Величество приглашает сегодня ночью посмотреть на звезды. У нее новый телескоп.
Стингер задумчиво кусает губу. Он позаботился о том, чтобы все окровавленные повязки были сожжены до того, как Кейн придет в себя утром - в парня пришлось выпустить добрых четыре заряда, прежде, чем он свалился. Подлатать Уайза так, чтобы даже следов не осталось - это не было для Стингера проблемой. А вот уничтожить брызги крови на стенах и на ковре и избавиться от запаха в помещении так и не удалось до конца - нюх Кейна не позволил бы скрыть произошедшее, так что пришлось просто слегка изменить версию происходящего.
- Хорошего вам вечера, - говорит Стингер неискренне.
Кейн кивает, не глядя на него, и выходит.
В комнате становится слышно жужжание пчел и стрекотание цикад. Стингер делает глоток кофе и думает, что первый запрос в архив он отправил уже четыре часа назад, так что скоро пришлют первый файл с деталями давнего убийства, всколыхнувшего Вселенную.
Он слушает птичьи трели, шелест листьев, скрип старых ставней, некоторое время размышляет над тем, что именно в этой идиллии кажется неправильным. Потом, осознав, идет за инструментами.
Стингер распахивает часы, заглядывает в их темные механические внутренности и начинает уверенно искать лопнувшую пружину.
Он спокоен - у него большой опыт поиска и исправления критических нарушений в сложных механизмах.