экипаж прощается с вами

[frisky-diary]

Хлопок. Издалека видно, что одна из банок с надписью "Кока-кола" подпрыгивает и падает с забора.
- Отдача у Пантеры приличная, учти, - отец переламывает ствол, перезаряжая. - Ну ничего. Не с ИЖа же начинать.
Максим берет протянутую винтовку и сглатывает. Григорий вытирает лоб широкой ладонью, проводит по аккуратной бородке. На его белой майке расплылось пятно, волосы потемнели от пота, но его это, кажется, совсем не беспокоит. Он спокойно смотрит на сына и ждет.
- Недавно переставил оптику, так что прицел не сбивается, - говорит он и кивает приглашающе. - Давай. Сорок метров, ничего серьезного.
Макс неловко вскидывает винтовку.
- Упри приклад в плечо, - говорит отец. - Голову откинь чуть назад.
Черный крест оптического прицела дрожит, пытаясь поймать красную банку. Макс чертыхается и пытается унять дрожь.
- Глубоко вдохни, ствол слегка приподнимется, - терпеливо говорит отец. - Медленно выдохни. Наведись на цель и мягко нажимай на курок.
Красная банка пляшет издевательски, никак не желая замереть в перекрестье. Солнце печет ему голову, кузнечики трещат слишком громко, спина чешется от пота.
- Не затягивай, - подсказывает отец.
Макс сжимает зубы. У него твердая рука - он проводит часы у мольберта с карандашом. Но сейчас все идет не так. Он не дышит, не моргает, глаза начинают слезиться, а красная банка расплывается на фоне зелени.
Он кусает губу.
Черный крест сходится на красном пятнышке. Кажется, что он поймал в прицел каплю крови.
Макс резко выдыхает и опускает винтовку.
- Извини, пап, - говорит он. - Я не могу.
Он почти кидает ружье отцу, разворачивается и идет в дом. Он ждёт оклика, но Григорий ничего не говорит, и Максу кажется, что от этого молчания становится еще хуже.
Ёрш стоит на крыльце и курит, наблюдая за происходящим на заднем дворе. Максиму кажется, что мужик усмехается. Парень кидает на телохранителя испепеляющий взгляд, но Михайлов смотрит в ответ образцово пустым и незаинтересованным взглядом человека, которому не полагается иметь своего мнения о происходящем. Он выглядит несуразно в спортивных штанах, камуфляжной майке и шлепках, тем более, что кобуру он все равно не снимает. Но в обычном деловом костюме было бы еще хуже, пожалуй - в такую жару разгуливать на даче в пиджаке будет полным абсурдом.
Макс хлопает дверью со злостью и почти взбегает по лестнице, заходит к себе в комнату. Он уверен, что отец не пойдет за ним сейчас, так что не запирает дверь. Включает музыкальный центр и падает на кровать.
- Sailors fighting in the dance hall. Oh man! Look at those cavemen go, it's the freakiest show, - затягивает Дэвид Боуи. Макс смотрит на скошенный потолок, обклеенный постерами. Дэвид внимательно смотрит на него с плаката, но Макс не успевает вступить с ним в мысленный диалог, потому что в дверь громко стучат.
- Я не хочу сейчас разговаривать, - кричит Макс, перекрывая музыку. Дверь немедленно открывается.
- Да что за... - возмущается Максим, приподнимаясь на локтях. Анна проскальзывает в комнату и закрывает за собой дверь, улыбается нежно, по-хозяйски подходит к столу, делает музыку потише, быстро садится на кровать и склоняется к Максу.
- Маленький братик расстроен?
- Проваливай, - отвечает Макс беззлобно, поворачиваясь к ней спиной. - Мне лень пререкаться.
- Я видела в окно вашу тренировку, знаешь ли. Печальное зрелище.
- Ань, давай ты просто проговоришь сама себе все мои реплики и вытолкаешь себя из моей комнаты, - отзывается Макс.
- То есть, ты всерьез намерен тут гнить? - она заметно удивляется и прекращает издевательски улыбаться. - Да брось. Пошли вниз, поговоришь с папой нормально...
- Не хочу, - угрюмо отвечает Макс. - Что я ему скажу?
- Да, что ты ему скажешь? Мне тоже интересно. Если что, могу подкинуть пару годных вариантов. Например, что по новому законодательству до шестнадцати стрелять из пневматики нельзя, и тебе придется подождать еще месяцев восемь. Или что ты вступил в общество защитников вымирающих жестяных банок и стрелять по ним тебе не позволяет религия...
Макс резко поворачивается и молча смотрит ей в глаза. Анна осекается. Песня как раз заканчивается и в комнате повисает напряженная тишина.
- Ладно, - говорит девочка. - Ладно. Я поняла.
- There was a boy, a very strange enchanted boy, - отстраненно поет Боуи.
Максим медленно опускает голову на подушку и закрывает глаза. Аня смотрит на него и вертит колечко на пальце.
- Но ты же понимаешь, что рано или поздно... - говорит девочка тихо.
- Нет, - перебивает ее Макс. - Никогда.
- Макс, - она осторожно прикасается к его напряженному плечу и медлит. - Папа очень на тебя рассчитывает.
- Блять, - четко и громко говорит брат, не открывая глаз, и Аня вздрагивает. Старший брат никогда не ругался так при ней до сих пор. И вообще он никогда не был таким серьезным. Он всегда подтрунивал над сестрами, обожал смешить их, рисовал им всякую чепуху типа принцесс и пони, таскался с ними в кино и по магазинам, помогал причесываться и красить ногти. В общем, он был отличным старшим братом, даже когда кривлялся и дразнил их, доводя до крика. А еще он обнимал и качал на руках, когда они ревели, и тогда он казался совсем взрослым и почти таким же надежным, как папа.
Вообще, папа всегда им очень гордится. И когда Макс носит младшенькую на плечах, изображая звездолет, и когда рисует любимых диснеевских героев на заказ, и когда, весь в муке и сахарной пудре, готовит с сестрами морковный торт по фирменному маминому рецепту. И когда читает сказку на ночь, потому что отец уезжает на очередные важные переговоры. И вообще, после того, как мамы не стало, у Макса словно образовались дополнительные часы в сутках, которые он с удовольствием проводит с сестрами. Или с папой, если у папы есть время.
Но сегодня между братом и папой происходит нечто совершенно новое и неприятное.
Вообще-то, предполагается, что Аня ничего не знает о папиной работе. Отец никогда не обсуждает при дочерях свои дела. Мелкие Маша и Катя не интересуются родительским бизнесом, охранное агентство кажется им отчаянно неинтересным.
Но Анне уже почти пятнадцать, она умеет наблюдать, делать выводы. И молчать о сделанных выводах.
- Максим, - зовет Аня грустно. - Что мне сделать? Хочешь, я поговорю с папой...
- Просто иди к себе, - голос брата звучит ровно, глаза все так же закрыты. - Я полежу немного и спущусь. Все будет хорошо. Мне просто нужно побыть одному.
Аня не верит ему, но спорить не хочется. Она встает с кровати и идет к двери.
- Ань, - зовет Макс, и Аня оборачивается с надеждой. - Включи музыку нормально.
Сестра вздыхает и послушно выкручивает ручку громкости на полную.
- Don't ever say I'm ready, I'm ready, I'm ready! - гремит за ее спиной, когда она закрывает дверь.