937. Запись о потерянных детях и буднях.

[frisky-diary]

Сандр сегодня прощается своим традиционным "легких снов, мой принц" и уходит - Рейн предполагает, что уходит он к Королю, но юноша скорее отрежет себе что-нибудь жизненно важное, чем спросит.

Рейн некоторое время ворочается и вздыхает, поглядывая на часы, потом, устав от ожидания, резко вскакивает, одевается, вытаскивает из сундука туго набитый мешок и распахивает окно. Веревки не хватает, но пять-шесть локтей до земли никогда не могли остановить наследника..

- Ваше Высочество? - официально интересуется снизу один из стражников.
- Доброй ночи, - отвечает Рейн сквозь зубы и выпускает канат. Приземлившись, быстро выпрямляется и старается принять свой самый молчаливо-величественный вид, но вежливо приподнятые брови намекают на необходимость более развернутого объяснения. Ничего вербально-величественного на ум не приходит, и Рейн сдается:
- Вы меня не видели.
- Как прикажете, Ваше Высочество, - широкие ухмылки стражников явно выводят традиционный ответ за рамки Устава, но принц, махнув рукой, уже легко бежит к воротам дворца.

---

Ночное небо над головой затянуто красными полосками облаков - весной они кажутся особенно яркими, и Советник обещал рассказать, что, где и как преломляет свет таким странным и красивым образом. Рейн лежит, закинув ногу на ногу, жует сладкую травинку ога-ога из стога, который он разворошил по дороге, и чувствует себя почти так же, как полгода назад - когда он был сам по себе, и хозяйка звала его в сердцах сквозняком - "потому что гуляет, где вздумается, и нет от него никакого спасения".

Совсем близко раздается курлыкающее "угррым-угррым" - охотничий крик зааноцкого журавля-черногрива. Рейн тяжело вздыхает, складывает ладони рупором, и ночную тишину разрезает тонкий вопль "иаааайа" - обозначение границ территории в исполнении пятнистого камышового койота.

- Вот с какой стати мы используем эти условные сигналы? - требует он вместо приветствия, когда на крышу забираются еще два парня. - Условные сигналы должны быть незаметными. Вы видели поблизости хоть одного зааноцкого журавля или камышового койота?!.. И "поблизости" - это миль пятьсот, между прочим!
- Доброй ночи, койот, - по правилам отвечает основательный Кша-ра, а Димна из-за его спины усмехается:
- Кто таскал нас на "Удивительное представление звериных криков со всех сторон мира", а? Кто потом разработал систему сигналов, а? Так кто бы сейчас молчал, а?
- Я не все учел, - сумрачно отвечает Рейн, - а вы-то вообще на что? Могли бы и возразить...
- Могли бы, да? - Димна плюхается рядом и толкает Рейна локтем. - Тогда, о, камышовый койот, не убивай нас за попытку мятежа, но нам кажется, что эти гениальные сигналы слегка выбиваются из того, что обычно слышно ночью в нашем городе...
- Зато их невозможно ни с чем перепутать, - все так же ворчливо возражает Рейн, и Димна красноречиво всплескивает руками, после чего все трое смеются.
- Мы уже привыкли, - признается Кша-ра спокойно, - ко всем твоим безумиям в какой-то момент привыкаешь..
- Спасибо, Кша, - Рейн вытаскивает из-за спины мешок. - Будете?
- Спрашиваешь! - Димна с энтузиазмом выхватывает принесенное, развязывает веревку и с восхищенными стонами извлекает фрукты и сладости. - Ты сам-то будешь? - спохватившись через пару секунд, уточняет он.
- Не, - Рейн смотрит на небо, чувствуя легкую тошноту где-то под ложечкой. Ощущение, что ничего не изменилось, неумолимо тает, и он с досадой понимает, что все равно думает о Советнике и Короле.
- Я всегда знал, что с тобой что-то не так, - говорит Кша-ра, разглядывая какой-то прозрачный сушеный южный плод. - Но трудно было предположить, что это просто королевская кровь.
- Как они определили, что ты - наследник? - с набитым ртом спрашивает Димна.
- По родимому пятну на заднице, - скучным голосом отвечает Рейн. Когда оба парня, поперхнувшись, перестают жевать, он поправляется:
- То есть, в результате многочасовых, изнуряющих испытаний, которые может выдержать только тот, в чьих жилах течет кровь древнего королевского рода. Но я дал клятву и ничего не могу рассказывать.
- А, - успокоенно кивает Димна и продолжает изучать сладости. Кша-ра с подозрением разглядывает Рейна, но не переспрашивает.

---

- Представь: двухпалубный, полный штиль второй день, вдруг - гребные лодки, кривые сабли, снаряды с зажигательной смесью. Их - порядка десятка. Заходят с носа и левого борта. Ты - капитан.
- Ага, - Димна задумчиво грызет ноготь. - Вооружаем команду арбалетами и не подпускаем ялики к кораблю.
- Мимо.
- Что? Почему? А, щиты? Ну, тогда, поджигаем бочонки со спиртным и скидываем сверху.
- Мимо.
- Проклятье, вшивые корабельные щенки, вылакали все спиртное за первые пять недель пути?! Хорошо, не знаю. Кша?
- Половина - на весла. Бешено гребем. На таран. Кто останется - из арбалетов. Им не до щитов будет. От остальных уйдем. Догонять остатками не будут.
- О, красиво, - одобряет Рейн. Их игра в "Представь" практически не имеет отношения к реальному военному делу, как он сейчас понимает. Но она нравится им своей простотой и безграничными возможностями, которые ограничены одним лишь безумием и воображением.
Рейн смотрит на восток, где над Дворцом медленно светлеет небо.
- Представь: ты... полюбил женщину, - говорит он вдруг.
- Ага. Это не проблема, - с готовностью кивает Димна.
- Она старше тебя примерно в два с половиной раза.
- Ага. Это обидно, но терпимо.
- Она любит твоего отца.
- Ого. Вот это жестоко.
- И?
- Ну... - Димна отнимает у Рейна одну из соломинок и лениво посасывает ее. - Убить отца и захватить ее силой.
- Мимо, - отрезает Рейн.
- Завоевать ее обожание, превзойдя отца в чем-нибудь?
- Мимо.
- Забыть и найти другую?
- Мимо, - вздыхает Рейн, чувствуя себя неловко, и встает. - Ладно, неважно. Мне пора.
- Погоди, а какой правильный ответ-то? - спрашивает Димна с недоумением, когда Рейн направляется к развесистому дереву, растущему рядом с таверной.
- Хотел бы я знать, - пожимает плечами Рейн, спрыгивая на ветку. Друзья провожают его растерянными взглядами, пожимают плечами, и устраиваются удобнее, чтобы встречать рассвет.

---