1155. Запись о Северном Королевстве.

[frisky-diary]

Артен привык к сложным многоуровневым прическам с детства - он был воспитан как и подобает принцу, пусть младшему, а потому не претендующему на самые весомые и значимые плетения. Он ни разу не появлялся на людях с распущенными волосами. Даже в ночь переворота Криу-ро, когда он выбежал из комнаты на крики и звон мечей, он на бегу вплетал в косу голубую ленту. И в ночь, когда Советник вошел в его покои со странно изменившимся лицом и сообщил, что Королева вернулась и что она мертва, даже тогда, уже ощущая, как что-то, два дня мучительно нывшее под ребрами, проваливается куда-то в живот, вскакивая и практически выбегая из комнаты, - даже тогда, не понимая, что делает, он завязывал волосы в самую простую косу скорби.

Когда Король в первый раз встречает своего сына, больше всего ему бросается в глаза не грубая, загорелая кожа. Не синие глаза, так похожие на его собственные. И даже не явная низкорослость - каким маленьким он кажется на фоне Советника, а ведь, стоя рядом с Сандром, Артен смотрит на него чуть сверху. Первое, что замечает Король - это собранные в свободный хвост волосы. Вьющиеся черные и синие пряди выбиваются из-под атласной ленты и рассыпаются по плечам юноши. Артен бросает недоуменный взгляд на Советника, но решает, что действительно, не стоит многого требовать от мальчика в его первый день во дворце.

Но и спустя полгода одной из самых частых его фраз, обращенных к сыну остается "собери волосы, Рейн". Юноша вспыхивает и отворачивается, и поспешно заплетает косу, попутно пытаясь объяснить его Величеству сквозь зажатую в зубах ленту, что он привык делать хвост, только когда прислуживал в таверне, или когда они бегали наперегонки, или когда он читал над свечой и мог опалить волосы. А когда они особо не мешали, то он их оставлял распущенными. И вот сейчас он же не фехтует, не танцует и не бегает, а потому просто забывает про косы, но он обязательно привыкнет. Артен молча выслушивает несколько шепелявое объяснение, и, дождавшись, пока наследник завяжет кривую косу изжеванной лентой, возвращается к обсуждению очередной военной стратегии. К Рейну приставлен мастер плетения, который каждое утро заплетает ему самую простую из допускаемых причесок. Но к полудню этот феноменальный молодой человек уже умудряется где-то потерять пару шелковых лент, растрепать половину плетения и в задумчивости изгрызть кончик косы, отчего та приобретает вид на редкость жалкий и непрезентабельный. И Король, встречая наследника в библиотеке или в коридоре, сдержанно роняет "собери волосы, Рейн".

Артену дика сама мысль, что мальчик может вот так разгуливать по коридорам с распущенными волосами. Для Короля это - высшая степень интимности, которую он сам позволяет только с Советником, и когда-то допускал с женой. С расплетенными волосами он чувствует себя абсолютно обнаженным, поэтому вид Рейна кажется ему смутно непристойным. Впрочем, как именно объяснить наследнику, что требования к прическе отличаются для него лично от всех остальных правил дворцового этикета, он не знает. Как объяснить другому человеку, что нельзя выходить на улицу нагишом, если он ходил так всю жизнь и не встречал неодобрения?.. У Артена закрадываются мысли о радикальном решении проблемы - начиная от закрепления косы наследника специальным клейким отваром, использовавшимся придворными дамами для украшения причесок живыми цветами, и заканчивая банальным обриванием налысо, которое можно было бы списать на ритуал начала новой жизни. Но в первом случае талантливый юноша наверняка сломает затвердевшую косу в течение пары часов, и торчащий обрубок будет крайне нелеп. А во втором - Артен не может придумать повода проводить ритуал каждый месяц, не вызывая у наследника подозрений.

Артен все еще пребывает в задумчивости, пока Сандр расплетает ему волосы. За тридцать лет Советник делал это, наверное, миллион раз. Так уж повелось с самого начала, с момента, когда Артен объявил себя королем, и Дворец бурлил, пытаясь переварить эту новость - тогда казалось, что их не убивают только потому, что претенденты на трон не могут поделить между собой маячащую перед носом власть. Тогда они оба ждали удара в спину, щепотки яда в пищу, петли на шею, заклинания - любой атаки с любой стороны. Они чутко спали, мало ели, и никого не подпускали к себе - у них не могло быть ни друзей, ни любовников, ни выделенных слуг, потому что любой из них мог стать убийцей. Тогда Советнику пришлось учиться не только всему, что должен знать и уметь Советник, но и всем необходимым плетениям. Артен помнит, как они вставали на два часа раньше, чтобы успеть приготовить молодого Короля к утреннему Совету. Тогда, сидя перед зеркалом, Артен диктовал по древнему талмуду, куда и какую прядь вести, а Сандр, нахмурившись, сосредоточенно сражался с его длинными волосами. Оба тогда были благодарны традициям за то, что волосы Советника должны оставаться распущенными в знак того, что он силен, уверен в себе и не нуждается в оберегах.

Тридцать лет спустя они оба могут позволить себе и друзей, и любовниц, и мастеров плетения, и гардеробщиков - но сейчас они им обоим не нужны.

Сандр уже некоторое время как закончил расплетать косы. Осторожные пальцы гладят и массируют Королю голову, и Артен, чуть улыбаясь, позволяет себе откинуться и закрыть глаза, целиком отдаваясь этому божественному ощущению.