1156. Запись о Северном Королевстве.

[frisky-diary]

У Короля какие-то совершенно невдолбенные внутренние открытия. О_о Не узнаю...

Год спустя после появления Рейна во Дворце.

Принц Артен родился в Круг Силы, и лекарь, принявший младенца в белоснежные покрывала, предрекал Королю Джиллау, что к этому мальчику нужно будет внимательно приглядываться. Джиллау, сам рожденный в Круг Силы (иначе именовавшийся Кругом Власти), лишь отмахивался - его старшего наследника угораздило родиться в Круг Вод и Трав, но вопреки всем пессимистичным прогнозам лекарей и звездочетов, Короля вполне устраивал и его спокойный характер, и тактичная хитрость, и умение найти подход к любому собеседнику. Про принца Гирриана говорили, что нет таких спорщиков, которых бы он не примирил, и нет такого врага, которого он бы после недолгого разговора не обратил в побратима. Принц Криу-ро, родившийся в Круг Пламени, был дерзок, горяч, легок на подьем и бесшабашен, и, по его словам, считал, что крепкими должны быть рукопожатия, вино, девки и драки.

Народная молва сулила всякому, родившемуся в Круг Силы, власть в той или иной форме. И именно это ценил Артен больше всего - власть, контроль. Свободу, которую смешивали с грязью мальчишки-менестрели, расписывая живущих в золотых клетках принцесс и сходящих с ума стариков-королей, трясущихся над каждой монетой.

А мой правитель - лишь мое сердце,
А моя граница - у горизонта,
И мне никто не указ, моя милая.
Забудь, моя ладная, своего принца,
Пусть им вести войну на четыре фронта,
Пусть им достается их золото стылое!

Этот образчик дурновкусия в какой-то момент стал крайне популярен среди менестрелей, и распевали его в каждой таверне. Принц Артен, слушая как-то раз это сомнительное произведение краем уха (он иногда позволял себе инкогнито гулять среди простых горожан к крайнему неудовольствию Короля), мог лишь удивляться подобному самообману. Он слишком хорошо знал цену такой свободе, свободе без гроша в кармане и без могущественных покровителей: приподнятая королевская бровь. Этого будет довольно, чтобы неугодившего мальчишку бросили в темницу, лишили языка или правой руки. И если кто-то мог себе позволить существовать, упиваясь легкомысленной иллюзией безнаказанности, то Артену была нужна настоящая свобода - свобода самому принимать решения, самому управлять своей жизнью, самому вершить судьбы. И он добился своего, короновавшись и связав себя узами с Советником.

Принц Туанте родился в Круг Силы, как и его отец тридцать лет ранее. Всеобщее ликование сопровождалось всеобщей уверенностью в том, что лучшего звездного благословения для мальчика нельзя было и ожидать. Ведь рожденный в Круг Власти создан для правления. Королева светилась от гордости, Король был как-то возвышенно отстранен, Советник неуловимо мрачен, а орущий младенец, не позволявший себя спеленать и упрямо расталкивавший любые пеленки, ограничивавшие его движения, и не подозревал, что на него уже легло бремя будущего правления.

Спустя полгода мать вынесет его из Дворца под покровом ночи, а потом будет много пламени, криков, тряски, и он будет кричать от обиды и страха, пока его не подберут теплые руки жены трактирщика. А семнадцать лет спустя он будет откликаться на имя "Рейн", быстрее всех лазать по деревьям и крышам, азартно вопить, выигрывая в бинд-жак, зализывать царапины, подражая дворовым кошкам, а еще - драться с парнями с соседского закоулка и таскать с кухни куски мяса, - не помня ни своего великого предназначения, ни истинного имени.

- Тебе не тесно здесь? - спрашивает Рейн в каком-то отчаянном приступе храбрости, когда Король, закончив объяснение изящной осадной схемы, откидывается на стуле и с хрустом распрямляет плечи.
- Тесно? - переспрашивает Артен спокойно.
- Ну.. во Дворце, - смущаясь, поясняет юноша. - Здесь все наблюдают, и пересказывают друг другу твои слова, и словно ждут неверного шага... - он поеживается, хотя в покоях принца горит камин.
- Я привык, - также равнодушно отвечает Король, и на секунду задумывается, прежде чем добавить, - и мне нравится.

Рейн смотрит на него с недоумением:

- Как это может нравиться? Когда некому доверять?
- Я доверяю своему Советнику, - возражает Король. - А этого более, чем достаточно.

И Рейн снова чувствует себя отчетливо не на своем месте. Он некоторое время сидит молча, ковыряя крышку стола, и Король наблюдает за ним, не пытаясь продолжить разговор или препятствовать вредительству.

- Разве ты не чувствуешь себя пойманным? - Рейн ощущает, что больше не может удерживать это внутри. Начни он говорить об этом с Сандром, Советник наверняка уже прочитал бы ему совершенную, логичную отповедь, к концу которой Рейн чувствовал бы себя чудовищно виноватым и совершенно несчастным, но ничуть не менее правым. С отцом было как-то по-другому. Королю было совершенно очевидно плевать на душевные терзания наследника, в то время как Советник за Рейна все-таки переживал - насколько он это вообще мог делать. Но он спрашивал, и от этого тихого "что с тобой, мой мальчик?" в горле собирался горький комок, и хотелось реветь, уткнувшись ему в плечо. В подобном состоянии Рейн был себе отвратителен и совершенно не был способен на осмысленный диалог. Отстраненность Короля как-то странно придавала храбрости. - Разве тебе не хотелось перестать быть ответственным за это все? За эти военно-политические танцы с Олтори, заискивания перед Зааноц, все все эти ярмарки, гвардии, дружины, торговые пути, обновление дорог и помощь голодающим деревням, осушение болот и чеканку монет? Неужели тебе не хотелось просто выехать за стены Дворца и вздохнуть полной грудью, и чтобы тебе не кричали "виват Королю!" незнакомые толпы, а кто-то из друзей махнул рукой, мол, "доброго пути, Артен"? Разве не это - свобода? Зачем нужна корона, если ее нельзя надеть без десятка дурацких кос? Зачем нужен трон, если его нельзя покинуть даже на день, и зачем нужна эта власть, если ты становишься пленником ее больше, чем ни за что не отвечающий бродяга?..

Рейн умолкает, переводя дыхание. Артен смотрит на него, его глаза внимательны и чуть прищурены.

- Я, - говорит он спокойно, когда становится понятно, что Рейн закончил свой монолог, - никогда не заискивал перед Зааноц.

Рейн смотрит на него с недоумением, но Король явно сказал все, что собирался, и совершенно удовлетворен своим ответом.

- И все?! - возмущенный вопль наследника разрывает тишину комнаты. - Я тут распинаюсь, только чтобы услышать в ответ вот это?!

И тут Король закидывает назад голову и смеется. Рейн замирает, он прежде не видел, чтобы Король смеялся, он вообще не думал, что Артен способен на подобное проявление эмоций. Но Король смеется отрывистым сухим смехом, и принц, поколебавшись, тоже начинает хохотать.

- Нет свободы без ответственности, молодой человек, - говорит Артен, когда их смех стихает. - Ты поймешь это рано или поздно. Слабые плечи стремятся носить на себе лишь бремя иллюзий, а бегущий ответственности никогда не будет свободен. Ты хочешь отвечать лишь за себя? Тебя пугает, что ты можешь сделать ошибку? Иди и ошибайся. Разбей себе лоб, колени, плачь, впадай в ярость, но продолжай идти вперед. Потому что лучше идти вперед, ошибаясь, но не ползти в кусты, надеясь избежать ошибок. Каждая твоя ошибка будет стоить тебе душевного равновесия, гордости, а иногда - она будет стоить кому-то жизни, может и тебе. А может, и десятков жизней, - Артен со стуком опускает руку на учебник по военной стратегии и Рейн, зачарованно слушавший, вздрагивает. - Жалок полководец, бегущий с поля боя лишь потому, что боится погубить солдат, доверивших ему свои мечи и жизни. Жалок человек, упивающийся своей безответственностью. Потому что мужчина не жаждет свободы от решений, свободы от ответственности. Такая "свобода" заканчивается в детстве. Если твое детство еще не закончилось - бери деревянный меч и доигрывай. Ко мне придешь, когда захочешь большего.

Он встает из-за стола, оставляя Рейна задохнувшегося, покрасневшего от несправедливости и с трудом подавляющего слезы.

- Может, это не детство, - с трудом выговаривает наследник, вскакивая следом. - Может, я просто не создан для такой жизни!

- Не создан? - задумчиво повторяет Король, глядя на сына сверху вниз. Он оценивающе берет его за подбородок. Рейн сжимает зубы, и яростно мотнув головой, вырывается. - Нет, Рейн, ты создан именно для такой жизни, - с еле заметным намеком на улыбку произносит Артен. - Ты рожден в Круг Силы, и ты не потерпишь над собой никого. Ты - королевская кровь, и, пожалуй, более, чем я был в твои годы. И на твоем месте я был бы благодарен судьбе за то, что через десять кругов я намереваюсь передать тебе правление без кровавой резни и ненужного шума. Это высшее выражение моего доверия.

- Я не смогу, - Рейну хочется реветь, - я не смогу, как ты. Вы учите меня, а все это бесполезно, и я никогда не пойму, почему для тебя правильно так, а для меня нет... Я не смогу быть таким, как ты... не смогу править, как ты... Никогда, никогда не смогу...

Король вдруг опускается в кресло и долго молчит, смотря в камин. За это время Рейн, забравшийся в соседнее кресло с ногами, успевает наплакаться в рукав, затихнуть устало и возненавидеть себя за слабость.

- Ты не должен править, как я, - задумчиво произносит Король, не поворачиваясь к наследнику. Кажется, что он удивлен и просто проговаривает свои мысли. - Ты должен править, как ты, - он оборачивается к онемевшему Рейну, и вздыхает. - Так, как будет правильно для тебя. И, видит Степь, мальчик, это самое тяжелое признание, которое мне пришлось сделать за последний год.

И когда Рейн бросается к нему, Артен успевает инстинктивно отстраниться, но наследник, не обращая внимания на это движение, обхватывает его за шею и утыкается лицом в светлые косы. Король, замерев, некоторое время не шевелится, пока Рейн не требует возмущенно "о боги, да обними же ты меня уже!". После этого Артен, совершенно не понимая, что происходит, медленно смыкает руки на талии наследника.