1256. Запись о снах.

[frisky-diary]

Хоть это никому и не иснтересно, запишу для себя))).
Снился удивительный сон. Я был крапивинским мальчиком лет 14 (я, блин, опуская глаза, видел свои острые коленки ).

Длинный сон

По какой-то иронии судьбы меня отправили от школы на экскурсию в толпе взрослых, и я интровертно скучал. Нас с группой туристов отвезли в российский захолустный городок, где половина населения – телепаты. Как я.

Кто-то из местных старших мальчишек говорит, чтобы я закрывался, а то меня может читать каждый желающий и я как голый. Я грустно отвечаю, что плохо умею, но пытаюсь представить себя в свинцовом шаре. Он одобрительно говорит, что для начала сойдет.

Нам показывают местный аэропорт. Жаркое летнее поле с разбитой дорогой, фанерный настил, возле которого топчется толпа женщин в платочках. Я осторожно спрашиваю, правильно ли я понимаю, что это – аэропорт. Получаю утвердительный ответ, и мне указывают на белый след от самолета на небе. Говорят - смотри, летит. Я наблюдаю за приближением самолета, и когда могу разобрать его конструкцию, с восторгом понимаю, что это – летающий маленький домик. Домик приземляется на фанерной площадке, но женщины разочарованно отходят, словно приехал не тот автобус. Я подбегаю и заглядываю в окна домика сквозь развевающиеся занавески – внутри жарко и чисто. Сидит старушка и что-то вяжет на спицах. Чуть смущенно улыбается. Мне объясняют, что это – мобильный музей этой области, в домике собраны старые вещи типа прялок и посуды, и любой желающий может зайти и посмотреть. Я не хочу заходить, и домик улетает.

Потом нас размещают в какой-то гостинице, а меня, как самого младшего селят в пионерлагерь. Я оказываюсь в комнате с тремя старшими парнями, сперва ужасно смущаюсь и сижу, забившись в угол, потом они начинают рассказывать страшилки, и я постепенно втягиваюсь. За окном – густые сумерки, какие-то необыкновенно долгие. Ребята шепотом рассказывают мне, что на самом деле, быть телепатом здесь – страшно, потому что какие-то военные проводят опыты и периодически кто-нибудь из местного населения пропадает. Так что все косят под дурачков и делают вид, что они не телепаты. И мне тоже нужно закрываться.

В это время во дворе – визг тормозов и громкие голоса. Ребята разбегаются по другим комнатам, со мной остается только один парень, он делает большие глаза и говорит «Прячься и закрывайся, чтобы не отсвечивать!» Я лезу под кровать, но от ужаса не могу толком закрыться. Чувствую прикосновение мыслей другого человека, пытаюсь отбросить их, но не могу. В комнату заходят мужчины в черной форме, оглядываются, один из них поводит головой, словно прислушиваясь, и показывает на кровать. Мой приятель кидается на них, но его отбрасывают. Меня вытаскивают из-под кровати, военный обхватывает меня и поднимает в воздух. Главный военный ласково улыбается и говорит, что я очень способный, и поэтому они хотят отвезти меня в обучающий центр и дать мне несколько легких тестов. Мальчик кричит: «Беги, беги!», и я пытаюсь вырваться. Держащий меня мужчина почти не реагирует, словно одурманенный наркотиками, он медленно меняет положение рук, но я понимаю, что смогу выскользнуть. Вырываюсь, бросаюсь к окну, а там две рамы и ручки заклинило. Военный медленно идет за мной, главный выхватывает пистолет и орет, чтобы я замер и не шевелился. Мне ужасно страшно, но я распахиваю рамы, каждую секунду ожидая выстрела. Военный обхватывает меня, но когда я начинаю лезть в окно, он разжимает руки, словно боясь сдавить слишком сильно. И я выпрыгиваю на улицу под торжествующий вопль моего нового приятеля.

Я бегу по улицам между маленькими домиками и пятиэтажками, стройками и магазинами. Хватаю чей-то велосипед, и дальше несусь на нем. Я не знаю, куда я еду, но главное – дальше от лагеря, ближе к морю.

В какой-то момент я проезжаю мимо гостиничного комплекса, где гремит нечто среднее между вечеринкой и светским раутом. Сотни людей, богато и разнообразно одетых, пьют, смеются, смотрят какие-то разнообразные шоу типа шпагоглотателей и акробатов, беседуют. Я понимаю, что это – праздник, организованный мафией. Решаю, что лучшего места для того, чтобы спрятаться от военных, просто не может быть. Проезжаю по кромке бассейна, спрыгиваю с велосипеда и бросаю его в воду. Мне аплодируют, решая, что это – часть шоу. Я вижу несколько своих сверстников, одетых в деловые костюмы, подхожу к ним, на меня косятся, но мальчик, который кажется здесь главным, покровительственно кивает, и я встаю у него за плечом. В этот момент я уже знаю, что он – глава всей здешней мафии, хотя ему и не больше 15-ти.

Нас приглашают внутрь, и ребята, которые явно вышли «освежиться», возвращаются в зал. Они оценивающе смотрят танго, а у меня дух захватывает от профессионализма танцоров, от того, как они прекрасно двигаются, четко и с потрясающей энергетикой. Потом их сменяет хор – это оказывается номером-сюрпризом, вся сидящие на балконах публика внезапно встает, сбрасывает плащи и оказывается в одинаковых бело-лиловых одеждах, и их много, человек сто, и они поют что-то церковно-джазовое, Боже, как они поют! Я захожусь в экстазе, мальчик-мафиози довольно аплодирует, зал воет от восторга.

Пока на сцене меняют декорации, остальные ребята куда-то уходят по делам, мальчик задумчиво потягивает свой коктейль, потом смотрит на меня и вкрадчиво интересуется: «Ну, и что мне с тобой делать?..»

И на этом месте я просыпаюсь (орущая по утрам кошка - это такой эпик фейл).
Ва, хочу продолжения)