Ну и потому что я знаю КАК НАДО На самом деле, написал для себя, потому что мне было надо, но решил выложить. Вдруг кому-то еще надо

Название: Happily ever after
Канон: "Less than zero".
Пейринг: Ничего очевидного, как всегда. Клэй/Блэр, Клэй/Джулиан, Клэй/Блэр/Джулиан
Жанр: АНГЗТ зарисовка
Рейтинг: G

Клэй предсказуемо становится успешным юристом, педантичным, агрессивным, азартным. Он строит карьеру методично и увлеченно - поглощает тонны профессиональной литературы, ездит на семинары, строит макеты из папье маше для наглядной демонстрации инвестиций в строительство. Уже к завтраку выходит в идеально выглаженной рубашке, придерживает галстук, чтобы тот не окунулся в кофе, перед уходом целует Блэр в щеку, целует Джулиана в висок. Он неплохо зарабатывает, чувствует себя спокойно и уверенно - хозяином жизни, способным защитить своих близких, и в движениях его появляется спокойная сила. Он знает, где его границы, и может их защитить - а также всех близких, которые находятся на этой территории, свою стаю. Блэр нравится эта сила. Блэр нравится, каким он становится.

читать дальшеБлэр - прекрасная модель, старательная, вежливая, не очень уверенная в себе, любит улыбаться и терпеть не может конфликты. Она стойко выдерживает часы под софитами, с благодарностью принимает комплименты, а потом смывает яркий макияж и лак с волос, скидывает прозрачную блузку, узкую юбку и туфли на высоченных шпильках, влезает в свитер, джинсы и разношенные кроссовки, хватает фотоаппарат и бежит вниз по лестнице, где ее ждет Джулиан.

Джулиан выглядит старше, чем оба они. В глазах у него часто таится усталость и невозможная тоска, но если на него в этот момент кто-нибудь смотрит, он сразу встряхивается, улыбается наигранно, преувеличенно бодро хлопает по плечу, слишком громко смеется. Блэр нравится его фотографировать, и Джулиан не отказывает ей, и у них в квартире уже вся стена завешана бесконечными фотографиями Джулиана - на фотографиях он улыбается, смеется, показывает в камеру большой палец, или фак, или виктори. Он кутается в шарф кокетливо, он строит рожи, он затаскивает в кадр незнакомых людей, чтобы тут же познакомиться с ними и пригласить в гости. Он выбирает диски, он залезает на карусель, он перегибается через парапет, тянет за собой связку воздушных шариков, держит на вытянутой руке огромную бьющуюся рыбу, он зажимает в зубах трубку, он целится, прижимая приклад щекой, он кричит с трибун, он подписывает договор, он пьет абсент, он слизывает соль, жует лимон, меряет костюм, бьет Клэя подушкой, подметает перья, моет окно, спит на тесном диване скрюченным, развалился на пляже в узких плавках, позирует с уличными музыкантами. Целая стена Джулиана - шумного, развязного, навязчивого, самоуверенного, легкомысленного, наглого.

И только иногда, очень-очень редко, Блэр ловит его совсем другим - задумчивым, тихим, запускающим пальцы в волосы потерянно, выдыхающим сигаретный дым в ночное небо, грызущим ногти, закрывающим лицо, отворачивающимся. Эти фотографии Джулиану не нравятся, но для Блэр - весь смысл в них. Потому что он такой настоящий, такой открытый, такой родной на них.

Она объясняет ему как-то, что на этих фотографиях он - разрушен, разбит, словно здание после войны, но зато это настоящий он, а не деревянный щит с нарисованным ярким фасадом, который прикрывает развалины. Когда она говорит это, брови Джулиана дергаются вверх болезненно, он явно хочет отвернуться, но удерживается из вежливости, и даже улыбается.
- Такой уж я есть, - говорит он бодро, распахивая объятия. - Ваши любимые развалины, та-да.
И Блэр думает, что опять сболтнула что-то лишнее.

Она слышит иногда, как они разговаривают ночью - вполголоса, чтобы не разбудить ее. Интонации у них совсем не такие, как днем - Клэй суров и грубоват, кажется, почти угрожает, Джулиан раздражен и утомлен. Они долго ругаются, ставят стаканы на стойку со стуком, шипят друг на друга "тишшше, разбудишь" словно рассерженные коты, скрипят стульями, встают и выходят из гостиной, снова возвращаются, снова шипят, а потом Клэй резко меняет тон на мягкий и успокоительный, а Джулиан всхлипывает пару раз навзрыд, они хлопают дверью ванной и дальше еще долго шумят трубы и плещется вода в раковине.

Клэй однажды целует его в губы. Они втроем сидят на диване, по телеку - прямая трансляция рок-концерта. Блэр дремлет, свернувшись под пледом клубком, положив голову Клэю на колени, и чувствует, как он слегка меняет позу и тянется к Джулиану. Она приоткрывает глаза и видит, как Джулиан замирает от поцелуя, отстраняется резко, бледнея, мотает головой и говорит "не нужно" беззвучно, одними губами. Клэй вздыхает, кивает и снова поворачивается к экрану. Блэр ничего не думает по этому поводу.

Джулиан, болтая, собирает букеты из ярких кленовых листьев, Блэр фотографирует его с ними. Он плетет венки - буро-золотой Клэю, ярко-зеленый - для Блэр, багрово-красный оставляет себе. Блэр щелкает на авто-спуск и бежит к парням, которые торопят ее, смеясь, ловят, прижимают к себе, и они позируют втроем, широко улыбаясь в камеру. И на стене появляется еще одна фотография: Клэй считает, что он выглядит, как полный придурок в своем желтом венке, Блэр нравится, как зеленый подчеркивает цвет ее глаз, а Джулиан говорит, что они оба выглядят потрясно. Про себя Джулиан ничего не говорит, и Блэр понимает, почему - он дернулся в последний момент, поэтому получился нечетко, и всем как-то слегка не по себе от этого расплывающегося призрачного силуэта с кровавым ореолом вокруг головы.
- Надо было забрать красный венок себе, - говорит Клэй задумчиво.
- Да ладно, - возражает Блэр вежливо. - Тебе идет золотой.
- Золотой мальчик у нас ты, - ухмыляется Джулиан, и Клэй закатывает глаза.

Никто не обещал, что это будет просто. Но они справляются - медленно, осторожно, мучительно, двигаются вперед и стараются не оглядываться назад.

Отец Джулиана звонит часто - Джулиан не обижен на него, с удовольствием рассказывает про жизнь в Нью-Йорке, расспрашивает про брата, про знакомых, про здоровье, про теннис - висит на телефоне часами, то подпирая кухонную стенку, то развалившись на стуле и закинув ноги на стол. Мистер Уэллс присылает ему чеки на крупные суммы, приезжает на выходных, чтобы сходить с ним на выставки и концерты. Блэр кажется, что он торопится выплеснуть всю ту любовь, которую так долго сдерживал, отказывая сыну в любой помощи. Джулиан полон энтузиазма, у него очередной проект - на этот раз, кажется, вполне реальный и успешный, и отец помогает ему с не меньшим энтузиазмом. Однажды они приезжают с каких-то переговоров, где мистер Уэллс выступал в роли консультанта - оба в костюмах, дорогих сорочках, блестящих ботинках, Блэр наливает им по стакану лимонада, и Джулиан тут же залезает на барный стул, по-мальчишески поджимая одну ногу под себя, а отец садится степенно, одергивая штаны, и они чокаются запотевшими стаканами и с наслаждением обсуждают прошедшую встречу, как настоящие воротилы бизнеса, отец треплет Джулиана по голове и называет своим мальчиком с гордостью, и Джулиан светится.

А потом и Клэй приходит с работы, и тоже требует стакан лимонада, и дальше они уже втроем шуршат какими-то бумагами и чертят какие-то цифры прямо поверх прежних, и до ночи спорят и советуются, так что когда все вспоминают о времени, ехать в Лос-Анджелес уже поздно, так что мистеру Уэллсу приходится остаться, и ему стелят в гостиной. Блэр кажется ужасно забавным, как он выглядит в футболке сына с дурацким принтом, и как он спокойно и весело укладывается на старом скрипящем диване, а утром вызывается напечь блинчики, сжигает несколько, но все хвалят его и заверяют, что очень вкусно получилось. Потом мистер Уэллс уезжает, а Джулиан долго сидит в ванной, стучит чем-то железным по бортику и поет во всю глотку "No one is innocent", и Блэр пытается понять, плачет он или нет. Кажется, плачет.

Клэй целует ее по утрам в щеку, а Джулиана - в висок, и Джулиан, отвлекаясь от телефонного разговора, улыбается ему в ответ мимолетно, и Блэр кажется, что тоски в глубине его глаз стало еще на пару капель меньше.

Блэр уверена, что в конце концов, у них все будет хорошо.