Проблема в том, что мое чутье обычно не обманывает меня, и разница между текстом, залежавшимся в черновиках, подлатанным, обтесанным, держащимся на заклепках из логики и должествования, и текстом, пролившимся с кончиков пальцев неудержимо, корявым, необдуманным, неряшливым и наполненным жизнью, словно весенняя земля, так вот, разница эта огромна. Я все ломаю голову, как объединить стройность и выверенность документа с безумием танца, но ответа у меня нет, и тексты бывают либо живыми и короткими, как судорожный вздох, либо продуманными и тяжеловесными, как Постановление Правительства. Я все пытаюсь создать из себя инструмент, чтобы давать потоку достойное воплощение, но по всем фронтам натыкаюсь на ту же стену - рисуя, записывая тексты, молясь.
Есть что-то важное, что я упускаю. Когда-нибудь я пойму, что. Но не сейчас.
А потому - унесите стюардессу.