Отличный мультфильм, отличная женщина для Фроста, отличный сюжет, Дисней молодцы, как всегда ДРУГОЙ ФИНАЛ В СТУДИЮ
АУ! Никакого мерзавца!Ханса! Никаких отношений у Кристоффа и Анны! Блэкджек и радужный лед, сектор-приз на барабане!

---

1. Семнадцать лет назад в королевский замок Эренделла пробралась злая колдунья. Никто так и не понял, как ей это удалось - стражники клялись, что ничего не видели. В конце концов, это же колдунья - кто знает, какими заклинаниями для отвода глаз она владела. Неся на спине черный мешок, сгорбленная старуха прошла по крыше замка и тенью скользнула в окно детской.

читать дальшеЗлая колдунья похищала королевских детей - никто не знает, для каких ритуалов ей была нужна кровь принцев и принцесс, но в ту зиму она унесла немало царевен, королевичей, княжичей и принцев. В любой замок она пробиралась, несмотря на ловушки и охрану. Только вот в Эренделле удача отвернулась от нее.

Когда утром слуги и няньки вошли в детскую, колдунья лежала у окна безжизненным куском льда. А пятилетняя принцесса Эльза бережно обнимала рыжеволосую девочку, вытащенную из мешка колдуньи - неизвестный карапуз королевских кровей сладко посапывал, укутанный в пуховое одеяло, и не подозревал, что его чудом спасли от неминуемой гибели.

Найти родителей крохи король и королева так и не смогли - а может, не очень-то они и пытались (король и королева Эренделла вообще часто совершали загадочные поступки). Как бы то ни было, маленькая девочка осталась в Эренделле. Королевская чета назвала принцессу Анной и воспитала ее, как родную дочь. Король с королевой души не чаяли в подвижной, живой девочке.

Как и Эльза, которая, кстати, так и не смогла объяснить, как именно ей удалось остановить злую колдунью.

Король с королевой, конечно, были встревожены оледенелым трупом в комнате своей дочери. Но мало ли, что могло случиться той ночью. Может, так неудачно срикошетило собственное заклинание злобной старухи. Кто знает этих колдунов. И они решили просто не думать об этом (как мы уже знаем, король и королева были временами загадочны и имели склонность к панике и прокрастинации).

2. Анна рано понимает, что некоторые вещи понять невозможно, только принять. Поэтому она покорно не стучится в двери к сестре, разговаривает с портретами, играет в прятки со старым камердинером, читает, строит снеговиков. Снеговики выстраиваются сперва парами, потом шеренгами, потом обзаводятся костюмами из занавесок и скатертей, семьями, домами, потом и целым ледяным городом - зима в Эренделле долгая и холодная, а времени у Анны предостаточно. Анна иногда видит силуэт сестры за портьерой, но если ей помахать, Эльза отшатывается от окна.
- Я люблю жаркие объятия, - басит Анна, лихо сдвигая шляпу снеговику-гусару. Потом, прищурившись, оглядывает снеговика-даму в напудренном парике и кринолине, и кокетливо поднимает даме руку-веточку с примотанным веером.
- Охохо, вы такой галантный кавалер, - поясняет принцесса гусару логику дамы. - Я бы танцевала с вами всю ночь, - Анна заглядывает в угольные глаза гусара, поправляет ему лихие усы и уходит на цыпочках, тактично оставляя их с дамой наедине.

Вечером Анна пишет письма выдуманным собеседникам. Вообще-то, эту игру она подсмотрела в одной из книжек, но в отличии от героини романа, Анна всегда по-настоящему отправляет свои письма с почтовыми голубями. Не то, чтобы она надеялась, что однажды птица вернется с письмом, написанным чужим почерком, а не с ее собственной запиской, размокшей от дождей и грязи. В конце концов, она ведь взрослая и разумная девушка, и не верит в такие сказки.

Ну ладно, может, совсем чуть-чуть.

3.
- А еще старшие братья обожали прибивать мое одеяло гвоздями, пока я спал, - говорит Ханс, выбирая перья из волос. Они только что закончили подушечную битву, в которой Анна одержала решительную победу, у них болят животы от смеха, они валяются на ковре перед камином в одной из гостевых комнат и жуют стащенные с кухни бутерброды.
- Класс, - тянет Анна мечтательно, Ханс смотрит на нее, приподняв бровь, и она поспешно поправляется. - То есть, кошмар. Но сама шутка хороша. Настоящее объявление войны. Я бы в отместку налила им пудинг в тапочки.
- Достойно, - оценивает Ханс. - Жаль, что у меня никогда не было такой сестры. Вдвоем бы мы не давали им спуску.
- Жаль, что у меня не было двенадцати братьев, - соглашается Анна. - Ну, то есть, тринадцати. Твои родители, должно быть, люди невероятной силы воли. Тринадцать парней!
- И все рыжие, - ухмыляется Ханс.
- Стой, ты же не рыжий.
- Умеешь хранить секреты? - принц Южных Островов таинственно улыбается.
- Конечно-конечно-конечно!
- Это краска.
- Врешь!
- Ваше высочество.
- В смысле... невероятно! Вы смеетесь надо мной, принц Ханс!
- Вовсе нет. Просто в какой-то момент невероятно устаешь от толпы одинаково рыжих пацанов. Даже так - устаешь быть одним из чертовой дюжины. Громкой, наглой, галдящей и отпускающей вечные шуточки дюжины старших братьев. Так что в какой-то момент я отправился к лучшему цирюльнику на Островах, и подчеркнул свою индивидуальность самым что ни на есть банальным образом. Матушка считает, что у меня кризис самоидентификации, и что это пройдет... Неважно. В общем, если меня хорошенько отмыть, я буду просто невероятно, вызывающе рыжим.
- Как я?
- Как ты, Анна.
- Можно я скажу глупость?
- Валяй.
- У меня такое чувство, будто я знаю тебя давным-давно.
- Будто нашелся давно потерянный кусочек сердца. Кхм. Извини. Это было слишком, да?
- Нет, что ты, это было ужасно поэтично... А ну-ка положи на место этот сэндвич с тунцом, мистер, он мой!
- Не вижу на нем флага Эренделла, леди, так что это нейтральная территория. И я по праву объявляю его принадлежащим Южным Островам. Фот так фот, ммм.
- Ну нет, ваше высочество, я не потерплю этих территориальных претензий! Туше! Защищайся!
- Фтой-фтой, мой фрекрафный фэндвич... а, ладно, подушки, к бою!

4.
- Я же велела тебе ждать снаружи! - кричит Анна. Эльза поворачивается и вскидывает руки с отчаянной решимостью.
- Убирайтесь, - говорит она жестко.
А Кристофф будто не слышит. Он, не спотыкаясь и не оскальзываясь, медленно поднимается по прозрачной лестнице. И нельзя сказать, что он балансирует с какой-то ловкостью. Нет, просто он идет по полированному льду так, словно в этом нет ничего особенного, словно лед - самая привычная поверхность для передвижения. Восхищенно улыбаясь, дотрагивается до искрящихся стен, потом стаскивает рукавицы и проводит по перилам пальцами, не морщась от ледяного прикосновения. Он нежно поглаживает сияющий лед, поднимает голову и смотрит на Эльзу затуманенным от счастья взглядом.
- Это ты сделала? - говорит он восхищенно.
- Я, - Эльза кажется слегка опешившей.
- Это самое прекрасное, что я видел в жизни, - говорит Кристофф. - А я видел немало льда, поверь мне. А можешь еще что-нибудь сделать? То есть, можете сделать, ваше величество?
- Не могу, - у королевы слегка дрожат пальцы. - Это опасно. Уходите. Я не хочу причинить вам вред.
- Я хотел бы остаться, - говорит парень, стаскивая шапку. - Можно? Хотя бы ненадолго? Я в жизни такой красоты не видел. Хотите, покажу, что могу вытесать из глыбы? Правда, тут вытесывать не из чего, страшно даже подумать, чтобы такое совершенство портить. Но если вы создадите парочку кусков льда попроще, я принесу инструменты, они у Свена внизу...
- Да сколько повторять, не буду я ничего делать, пока вы здесь, - Эльза кажется смертельно уставшей. - Я не могу это контролировать. Я опасна. Я уже причиняла вред людям.
- Ну, знаете, - рассудительно говорит Кристофф, - мне младший в картели однажды так киркой засадил с непривычки, думал, концы отдам. И младший решил сгоряча, что в портные уйдет. Еле отговорили. И ничего, знаете, научился. Видели бы вы, как он теперь лед колет, загляденье - долотом орудует точнее, чем булавкой. Так что бывает. Всему нужно учиться. Само-то собой ничего не бывает.
- Я ничего не умею, - как-то потерянно повторяет Эльза.
- Это вы называете "ничего не умею"? - Кристофф недоуменно хлопает по перилам. - Всем бы так не уметь, ваше величество. В общем, никуда не уходите. Я за киркой. Вы не поверите, что наша картель к праздникам бургомистру вытесывала. Я вот знаете, какие четкие буквы умею вырезать? Какую угодно надпись могу составить. Хоть "С юбилеем, ваше сиятельство", хоть "долгие лета", хоть "день без тебя, любимая - вечность". В тот раз, правда, неловко получилось, слуги не уследили, торт подтаял и остались одни "без тебя - любимая вечность", вышел скандал...
- Он ненормальный? - слабо интересуется королева, когда парень, не прекращая говорить, устремляется вниз по лестнице.
- Смотря с кем сравнивать, - пожимает плечами Анна.