Не бойтесь же: вы лучше многих воробьев. (Св. Евангелие от Матфея, 10:31)
А это - девятисотая юбилейная запись) и она - тебе)
Не напишу, как обычно, путанно,
Строчками ломанными, криво торчащими,
Нет, я сегодня не красками - звуками,
Странными, новыми... и настоящими.
Грохот проспекта у самых ног,
Вой поездов за спиной и сбоку,
Яростно-звонкие трели гудков,
Город зевает угрюмо-жестоко.
А я, улыбаясь опять блаженно,
Молча держусь за твою руку.
Смотрите, я - Пятница!
Меня ведут через джунгли! Верно,
Мне бы ориентироваться тут по звуку,
Я местный, кажется,
Но мой пришелец - белокож и хрупок,
И насторожен, и лучше знает,
И я так счастлив, что не понимаю,
Ни куда мы идем, ни от чего защищаемся -
Я улыбаюсь блаженно, и он - улыбается.
Шорох страницы, материи, молний,
Грома раскат, жестяные капли.
Сбито дыхание, душно, больно...
Мягко, тепло. Хорошо, не так ли?
Я с чашкой чая и тапочками - зануда.
Закинешь ногу на ногу, мрачен и утончен.
Мой гость, пришелец невозможно-откуда.
Целую тебя в уголок губ. Влюблен).
Не напишу, как обычно, путанно,
Строчками ломанными, криво торчащими,
Нет, я сегодня не красками - звуками,
Странными, новыми... и настоящими.
Грохот проспекта у самых ног,
Вой поездов за спиной и сбоку,
Яростно-звонкие трели гудков,
Город зевает угрюмо-жестоко.
А я, улыбаясь опять блаженно,
Молча держусь за твою руку.
Смотрите, я - Пятница!
Меня ведут через джунгли! Верно,
Мне бы ориентироваться тут по звуку,
Я местный, кажется,
Но мой пришелец - белокож и хрупок,
И насторожен, и лучше знает,
И я так счастлив, что не понимаю,
Ни куда мы идем, ни от чего защищаемся -
Я улыбаюсь блаженно, и он - улыбается.
Шорох страницы, материи, молний,
Грома раскат, жестяные капли.
Сбито дыхание, душно, больно...
Мягко, тепло. Хорошо, не так ли?
Я с чашкой чая и тапочками - зануда.
Закинешь ногу на ногу, мрачен и утончен.
Мой гость, пришелец невозможно-откуда.
Целую тебя в уголок губ. Влюблен).